Почему у Бабы Яги костяная нога?

Многие думают, будто костяная нога приписывается Бабе Яге исключительно для создания более устрашающего образа. Однако немало и таких людей, которые в курсе, что старушка сия - страж границы между мирами живых и мертвых, между Явью и Навью. Являясь символом связи как со смертью, так и с жизнью, она одновременно и жива, и мертва именно в силу пограничья.

Из этого легко сделать вывод о том, что бабуся, что называется, одной ногой здесь, другой - там. Поскольку у современного человека скелет ассоциируется со смертью, то костяная, то есть не облеченная плотью конечность является признаком мертвого. На самом деле все обстоит несколько сложнее, то есть такая позиция и верна, и ошибочна. В общем, сплошные дуализмы…
Обратимся к традициям разных народов. Во многих сибирских племенах, например, усопшего шамана или шаманку хоронили несколько раз: сначала укладывали на высоком помосте или привязывали головой вверх к стволу верхней части дерева, а через три года собирали кости и хоронили в кургане (реже - сжигали). Для шаманов до сих пор считается очень важным, чтобы погребение производилось без плоти, а в скелетную часть вносились изменения, например, добавление хрусталика в позвоночник или особой косточки.

Трупы рядовых членов племени после сгнивания на открытом воздухе переносили либо туда, где они жили раньше, либо в небольшую пристройку из коры рядом, через некоторое время хоронили в общей могиле. Любопытно, что аналогичный обычай существовал и у американских ирокезов.

Нганасаны хоронили детей и подростков завернутыми в шкуру или положенными в деревянный ящик, помещая на вершину столба высотой в человеческий рост. В некоторых районах Японии умершего человека в древние времена хоронили, а по прошествии определенного времени эксгумировали, чтобы перезахоронить кости. В далекой Австралии сооружали постройки наподобие могильных домиков русичей.

У ряда монгольских племен была выделена специальная природная площадка, куда укладывали покойников… на съедение хищникам, а потом собирали кости и устраивали погребальный ритуал. Зороастрийцы тоже помещали посмертное ложе таким образом, чтобы плоть умершего склевали птицы и похоронный обряд совершали исключительно с оставшимися после птичьей трапезы частями скелета.

На русском Севере несколько лет назад археологи обнаружили курган, в котором костные останки человека были расположены внутри, так сказать, во чреве обгоревшей до углей деревянной женской фигуры очень больших размеров - длиной около 4 метров. Почему же?

Нам сегодня это может показаться дикостью, но не стоит торопиться с выводами. У подобных действий имелась своя философия и идеология. В древние времена люди иначе воспринимали понятия бренности существования и ее антипода - вечности. Плоть являлась временной оболочкой, а кость, в отличие от нее - связанной с понятиями воскрешения и перерождения души.

Таким образом, костяная нога Бабы Яги есть не что иное, как демонстрация причастности к вечному, а не только противоположности жизни и смерти, ведь предки наши глубоко верили в посмертное существование, иначе не оказались бы столь живучими предания о реках Стикс и Смородине.

И, кстати, не часто, но все же встречаются сказки, в которых нога у лесной бабуси - золотая. Надо сказать, что согласно древнейшим поверьям индоевропейцев, как раз в стопе заключалась живая душа человека, точнее, в особой маленькой косточке, расположенной там и спрятанной под плотью. Отсутствие плоти на ноге указывало на то, что обладатель подобной конечности - не человек, а дух.

Избушка Бабы Яги: откуда у нее курьи ножки и поворотное устройство?

Примечательные особенности жилища знаменитой герои народных сказок, обретавшейся в лесной глухомани, известны всем: во-первых, она стояла на курьих ножках, во-вторых, была способна поворачиваться минимум на 180 градусов. Были ли реальные прототипы этих характеристик в архитектурных сооружениях наших предков? Давайте разбираться.

Курьи ножки

Для любого современного человека курьи ножки означают куриные лапы. Так и изображается обиталище бабуси во всех детских книжках сказок. Но вы только представьте, какого размера и выносливости они должны были быть, даже учитывая, что проживала старушка не в хоромах и даже не в избе, а в избушке, то есть строении небольшом: ого-го, да и только!

Впрочем, в сказке возможно все. Тем не менее, существует версия, по которой в курьи эти подставки превратились путем трансформации понятия курных - то есть окуриваемых особыми обрядовыми составами. И так действительно поступали когда-то в погребальных ритуалах: сжигая умерших, помещали их прах в прочные постройки, которые устанавливались на высоких опорах, у основания которых воскуривали подобающие случаю травы и т.п.

Таким образом обеспечивался проход покойного в мир мертвых, так как попасть туда можно было только изнутри избушки (а ведь и Баба Яга была «пограничником», стражем и проводником в мир иной). Вот почему сказочный герой, оказавшись на полянке перед ее причудливым домиком, обнаруживал, что входа в него нет: это оттого, что он располагался с обратной стороны, со стороны леса, символизировавшего иномирье.

Справедливости ради стоит упомянуть, что не только могильные домики ставили на высоких опорах, но поскольку по практически общепризнанному мнению, наша бабуля сторожила границу между мирами, то вероятнее именно вариант, связанный с погребальным ритуалом. К тому же, вспомнив пушкинское: «Избушка там на курьих ножках стоит без окон, без дверей», обратим внимание, что таковыми были именно могильные избушки.

Писатель А. Иванов, историк по образованию, выдвигает другую версию, ссылаясь на традиции уральских угро-финнов, у которых на тайной поляне в лесной чаще располагалась священная постройка сомъях, установленная на обрубленные пни, чтобы туда не залезли рысь, росомаха или медведь.

Внутри находилась деревянная кукла иттарма - вместилище души предка - в национальном наряде, включавшем, среди прочего, шубу-ягу. Вокруг поляны воздвигали частокол с вывешенными на нем черепами жертвенных животных. По мнению автора концепции, образ Бабы Яги в русских сказках являет собой пример слияния культур.

Но вернемся к сказочному герою. Как известно, он умел договариваться с волшебной постройкой, поскольку она способна была вращаться, по крайней мере, на половину круга. А формула договоренности всегда была одной и той же: «Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом». Только ли чудом можно объяснить подобное?

Поворотный механизм

Оказывается, вращающиеся строения тоже были известны нашим предкам, и не просто известны, а сооружаемы не так уж и редко. Речь идет о… ветряных мельницах, многообразие конструкций которых можно разделить на два основных типа: столбовки (северный вариант) и шатровки (в средней полосе).

Не углубляясь в инженерные подробности, отметим главное. Столбовки под влиянием ветра вращались на врытом в землю столбе, кроме которого имелись и дополнительные опоры - те же столбы, клеть в форме пирамиды или рама. У шатровок нижняя часть оставалась неподвижной, а поворачивалась только верхняя. Как видим, первый тип более сходен с жилищем Бабы Яги.

Вот и получается, что прообразы чудесных свойств Бабы Яги существовали в реальной жизни. Может, и шапка-невидимка отыщется? Сапоги-скороходы? Или скатерть-самобранка? Шучу, конечно. Но остается еще один вопрос: нет ли противоречия в соединении конструктивных свойств погребального домика и мельницы?

Думаю, что нет. Во-первых, в сказке возможно все: там другая действительность, другое пространство и другое время. Во-вторых, мельники и мельничихи всегда связывались в народе с особыми качествами, замешанными на магии. Котик бабушкин тоже ведь ассоциируется с животным населением мельниц… В любом случае, уж больно интересное жилище у Бабы Яги.

…В тридесятом царстве, за огненною рекою живет Баба-Яга; у ней есть такая кобылица, на которой она каждый день вокруг света облетает… Пошел Иван царевич - стоит дом Бабы-Яги, кругом дома двенадцать шестов, на одиннадцати шестах по человеческой голове, только один не занятый.

(Марья Моревна. Русская народная сказка.)

Как-то незаметно прижился я в читательском клубе при нашей библиотеке. А когда настал мой черед делать доклад для ценителей «тюменской старины», решился рассказать о своих изысканиях и сомнениях. Выступление прошло, можно сказать, почти удачно, только под конец его одна умненькая студенточка с филфака университета задала вопрос каверзный: «А все-таки почему у Яги нога костяная?»

Искра сомнения, зароненная студенточкой, заставила вернуться к теме, которую я считал законченной. (Говорили же мне, чтобы с Ягой не связывался.)

Для сказки не существует временных и пространственных ограничений. В один миг переносит она нас со знойного Юга на холодный Север. Последуем за ней и мы.

В Вятских краях еще в начале века Яга сохраняет свое древнее имя Еги-бобо, Егибисна, Егибиха, Егибишна. В сборнике Зеленина (1915) встречается северный вариант сказки о Терешечке под названием «Ивашко и ведьма»: «…Потом приходит вот эта самая Егибиха (нечисты вот эти самые: в озерах живут, в лесах живут) и говорит: "Ванюша! Подъедь-ко ты к бережку…"» Очевидно, это более ранний вариант сказки, чем сказка о Терешечке, прошедшая литературную обработку. В упомянутом сборнике просматривается интересная закономерность: во всех сказках народных сказителей - Егибоба, Егибиха и т. д., а в сказке, рассказанной священником Покровским, - уже Баба-Яга. Но это может говорить и о том, что священник прибыл из других краев.

Русские, пермяне и вятичи, издавна общавшиеся с коми и ходившие не единожды походами на Югру, лучше других знали их нечистых. Имя одного из главных идолов остяков - хозяина рыб или речного старика, по-хантыйски могло звучать как «ягун-ике», или «яга-ике», или «ега-иге», в зависимости от диалекта. Вспомним: «нечисты вот эти самые: в озерах живут, в лесах живут…» Хозяин рыб - болван с золотой грудью, сама Золотая Баба или весь сонм югорских демонов дали имя Бабе-Яге - мы можем только догадываться.

Подтверждение генетической близости Золотой Бабы и Бабы-Яги можно отыскать и в самих сказках. В сказке об Иване-царевиче и Белом Полянине Баба-Яга ходит на золотой ноге. Разноногость Яги как наследственный признак переходит из сказки в сказку.

В вятской сказке «Про козла»: «…Когда Иванушко воротился домой, Егибисна выскочила его встречать: одна нога г…нна, другая наземна, а у его жены одна нога серебрена была, а другая золотая…»

В других сказках у Яги нога костяная или глиняная, но никогда не хромая. Глиняная нога, по-видимому, имеет самую давнюю историю и связана в том числе с одинаковым у древних славян и угров языческим культом медведя. В некоторых славянских и древних финноугорских могильниках на территории Ярославского Поволжья неоднократно находили глиняные лапы медведя, несомненно имевшие какое-то культовое, пока не до конца известное нам значение. Дольше других культ медведя сохранялся у обских угров - хантов, называвших медведя иносказательно: иге или ике (старик), а у славян, как напоминание о забытом культе, осталась сказка о медведе на «Липовой ноге» и Яге - Глиняной ноге.

Ханты и манси шкуры медведей убитых на охоте и животных, приносимых в жертву идолам, сохраняли в специальных избушках «на курьих ножках», или развешивали поблизости от капища. У шкуры обязательно сохраняли голову и передние ноги. Вот как описывал такие места Григорий Новицкий: «…При главных же кумирах всегдашне стражи и жрецы почитаются. Чин их должности всегда быть служителем лжи. Что ближе татарских жилищ пребывают… на скверные свои жертвы употребляют лошадей. А в дальних пустынных селениях оленей наипаче приносят на жертвы… Скоро ударяют ножом в сердце, испущая кровь в блюдо, кропят сею мерзостью и жилище своя, идолам же уста помазуют, в украшение же и всегдашне воспоминание кожу с главою и ноги даже до колен заедино с кожею на древах завешут над кумирнею… Сим частым приношением в премногую внийша нищету и крайнее разорение, яко чад и жен своих продают заимодавцам своим в работу».

Картину Новицкий нарисовал впечатляющую, и нет причин сомневаться в его объективности. Черепов и костяных ног вокруг избушки на курьих ножках накапливалось предостаточно и не имеет большого значения, кого могли принять за бабу-в-яге - самого идола или шамана, его охраняющего. Нельзя не обратить внимания на трагическую связь между жертвоприношением кумиру и отдачей в неволю жены и детей жертвующего.

В сказке «Крошечка-хаврошечка» мы находим отголосок именно этого ритуала: любимую корову приносят в жертву ведьме-мачехе. Сообщение Новицкого о принесении в жертву идолу, которого мы условно именуем баба-в-яге, лошадей очень важно для нашего исследования. А. А. Потебня, считавший Ягу, Мору и Морену, олицетворяющих в славянской мифологии зиму и смерть тождественными между собой, находил их несомненную связь в сказках с лошадью. По его мнению, сказочная формула «упасти кобылку» означает добыть в замужество дочь Бабы-Яги. Он приводит множество вариантов сказок, указывающих на родство лошади и Яги. В одних Яга сама обращается в лошадь, в других - обращает в кобылиц своих дочерей. Свидетельство Новицкого о принесении лошадей в жертву и наличии вокруг избушек на курьих ножках большого количества лошадиных шкур с головами и передними ногами проливает свет на происхождение этой связи.

Допуская, что Яга могла представлять из себя идола полухристианской-полуязыческой святой Параскевы Пятницы, Потебня перекидывает мостик своих рассуждений к индийской мифологии и находит, что Яга-кобылица - мать Солнца. В мифе о браке обратившегося жеребцом Вивасвата с пытавшейся убежать от него под видом кобылицы Саранью говорится, что в результате брака у них родились близнецы: Агни (огонь) и Индра (светлое небо).

В переплетении и сходстве мифологических сюжетов севера и юга можно усмотреть как их общее индоевропейское начало, так и одинаковые закономерности и пути развития культуры.

Мы уже останавливались на том, почему женщина Яга наследует чисто мужской признак хранителя огня - она унаследовала его от иранского Прометея Йимы. (Кстати, по легенде Йиму в конце его жизни победил трехглавый дракон, а тело героя расчленили пополам. Отметим последнее обстоятельство - мы с ним еще встретимся, когда будем говорить о Яге - Костяной ноге.)

В индийской мифологии древнеиранскому Йиме соответствует его аналог (Йама) Яма, фигура сложная и мрачная. Сын Саранью и бога Солнца Вивасвата - Яма - бог смерти, владыка мертвых, повелитель ада и пожиратель трупов. По этим признакам он близкий родственник Яги, живущей на границе живого и мертвого царств.

По многим признакам сходный с иранским Йимой, индийский бог Яма, пожиратель трупов, изображался с бычьей головой и острыми зубами. За свои огромные рога Яма был удостоен титула «Яма-лунорогий». Царь мертвых Яма из древнеиндийских, ведийских времен изображался одетым в красное платье, верхом на быке, с оружием в виде дубинки и петли, в сопровождении двух больших псов. Голову Ямы увенчивала тиара из человеческих черепов.

Что и говорить, облик у царя мертвых был ужасающий, хотя происхождение он имел божественное и даже можно выразиться - блестящее.

В пуранической легенде Яма - сын Вивасвата и Саранью. У Ямы имелся брат Мина и сестра-близнец Ями. Мать Ямы покинула (а может, и умерла) своего супруга Вивасвата-Солнце, не выдержав его ослепительного блеска и детей. Воспитывала его служанка (или тень) Саварна. Мачеха обижала Яму, и тот однажды поднял на нее ногу (пнул). За это по проклятию Саварны нога у Ямы должна отпасть. Но Вивасват смягчает проклятие: нога лишь усыхает, лишившись мяса и сухожилий, а сам Яма, известный своей добродетелью, становится, по указанию Вивасвата, «локапалой» - хранителем юга и царем умерших предков .

В этом мифе мы находим похожий на угорские поверья мотив: тень матери недоброжелательно относится к покинутому матерью сыну, что вообще характерно для верований уральских народов о душе-двойнике или тени покойника. Остается лишь гадать, в каком направлении путешествовала легенда о костяной ноге: с юга на север или с севера на юг и как попала она в русские и угорские сказки о Яге - Костяной ноге.

Костяную ногу Яги Пропп считает признаком ее связи с загробным миром. Но, как он сам замечает, других признаков, указывающих на то, что Яга-труп, в русских сказках нет. Им же высказано предположение, что происхождение понятия Баба-Яга связано с обрядом инициации, существовавшим в древности у многих народов. Ритуал инициации (обрезания) в эпоху первобытно-общинного строя совершался над подростками при достижении ими зрелости, позже обряд обрезания новорожденных появился у семитов и сохранился у иудеев по настоящее время.

Иудаизм как религия начал формироваться в Двуречье, на территории современного Ирана. Отсюда описания вавилонского периода иудеев и заимствования из индо-иранской мифологии в Библии. При желании в Библии нетрудно отыскать сюжет, во многом схожий с усыханием ноги Ямы: «Иакову приснилось, что он борется с богом Яхве (некоторые полагают, что первоначальная форма имени Яхве или Ягве была Ягу). Он боролся изо всех сил… Бог выдерживал натиск Иакова до рассвета и, увидев, что одолеть его не может, коснулся жилы его бедра, которая немедленно засохла. Проснувшись утром, Иаков обнаружил, что хромает на одну ногу».

Сходство индийской и древнееврейской легенд налицо: Яма поднял ногу на свою божественную мачеху, и нога отсохла. Иаков боролся с богом Ягу, и у него высохла жила ноги.

Бог иудеев отличался суровостью и жестокостью. Согласно Библии, Ягве очень настойчиво требует, чтобы его почитатели были обрезаны. Не менее настойчива претензия Ягве, чтобы все первенцы Израиля были посвящены ему: «Однажды Бог, желая убедиться в преданности Авраама, решил подвернуть его испытанию: велел ему принести в жертву и сжечь своего любимого сына Исаака. Сын был единственной надеждой Авраама, но тем не менее он скрепя сердце подчинился воле Божьей. Авраам с Исааком поднялись на высокую гору. Сын нес дрова, отец в одной руке держал горящую лучину, а в другой - острый нож. По дороге Исаак спросил: "Отец мой… вот огонь и дрова, где же агнец для всесожжения?" Авраам ответил: "Бог усмотрит себе агнца для всесожжения, сын мой". На вершине горы Авраам построил из камней жертвенник, связал потрясенного Исаака и уложил его на камнях поверх дров. Затем он занес нож над сыном, но Бог через ангела остановил его руку и благословил за то, что, покорный велению Бога, он готов был принести в жертву своего единственного сына. В это время заблудившийся баран запутался рогами в терниях и Авраам принес его в жертву».

В этой главе Библии мы имеем конкретное описание ритуала языческого жертвоприношения, при котором изначально жертвой избирался человек и лишь потом его заменили на животное.

Вероятно, это библейское предание послужило основой для сказки «Сестрица Аленушка и братец Иванушка». В ней козленочек, которого хотят зарезать в угоду ведьме-яге, причитает: «Костры горят горючие, котлы кипят кипучие, ножи точат булатные, хотят меня зарезати».

Языческое жертвоприношение всегда омерзительно и жестоко, независимо от того, кто его исполняет: древние иудеи, славяне или угры.

Полагают, что требование выкупа жертвой первенцев, посвящаемых Богу, означает, что когда-то в древности эти первенцы действительно приносились в жертву Богу - убивались.

В 1902 году на земле Палестины раскопали библейский город Гезер. В одном месте в братской могиле воинов нашли скелет девушки, у которой тело ниже ребер было отсечено и даже следов тазовых костей ног не обнаружено. В другом месте, под фундаментом одной из стен, обнаружили скелеты двух мужчин. Около их ног стояли кувшины, вокруг была разбросана посуда. Около останков этих трупов лежал расчлененный скелет юноши. Тело его также было отсечено ниже ребер: нижняя часть и ноги отсутствовали. Похоже, что ноги приносились на алтарь Бога.

В одной из пещер Ханаана нашли многочисленные детские трупы. Они были захоронены в кувшинах. Всем этим детям исполнилось не более 8 дней. Ни у одного из них на теле не обнаружили следов травмы или насильственной смерти. Только на останках двух младенцев были замечены следы обугливания.

Наверное, их еще живыми втиснули в кувшины, в большинстве случаев головами вниз. Скорее всего, это были первенцы, которых принесли в жертву Ягве.

Жестокость и кровожадность Ягве особенно выступили на первый план в эпоху, когда кочевые еврейские племена начали наступление на земледельческие области Ханаана. Овладев страной, израильтяне продолжали невероятное по жестокости избиение мирных жителей. Зрелища многочисленных жертв, видимо, доставляли удовольствие Ягве, который по этой части превзошел Ваала, принимавшего в жертву детей Израиля.

Возникает законный вопрос: какое отношение имеет Ягве к формированию образа нашей северной Бабы-Яги? Самое непосредственное. Образ Яги, вероятно, частично формировался в сознании южных славян во времена государства киммерийских амазонок и Хазарского каганата на южнорусской границе.

Суровый иудейский бог хазар Яхве требовал частых жертв, которые не могли составлять тайны для сопредельных с хазарами славян. Вынужденные контакты и соседство Руси с Хазарией, исповедовавшей иудаизм, а впоследствии библейские предания, не могли не наложить отпечатка на устное народное творчество руссов в виде сказок о Яге - костяной ноге. Впрочем, не только на русское.

В остяцкой былине о богатырях города Эмдера упоминается богатырь Яг:

И стрел Борея не страшась,
На месте райском красовался
Тот городов арьяхских князь.
Далеко слава шла о силе
Богатырей его в боях,
Из пятерых их самым малым
Был на ногах оленьих Яг.

(По записи С. К. Патканова, у Яга, или Иага, были братья: Хусалытем, раздробивший долго сушеное конское бедро, и другие.) В этой былине имя богатыря Яг - собственное.

Возможно, одна из причин разноногости Яги кроется в космогонических воззрениях древних славян и финно-угров, во многом схожих.

Духовная сестра русской Яги югорская лесная богиня, хозяйка всех лесных зверей, посылающая удачу охотникам, тожеразноногая. В специальной песне, предназначенной кровному жертвоприношению в ее честь, она описывается так:

«…Дочь лесного бога, дочь лесного бога, вот она стоит. Одна нога лосиная, другая человечья. - Вы, за зверями ездившие двое, возьмите меня, королеву лесных зверей, я счастливая!» (Сообщил М. А. Лоншаков.)

Одна нога лосиная, другая человечья… Семизвездие Большая Медведица на Русском Севере носила название Лося. У древних охотничьих народов существовал культ лося или оленя, впоследствии вытесненный медвежьим. Может, от семи звезд Лося и пошло выражение «седьмое небо». А. Н. Афанасьев, описывая пережитки язычества на Русском Севере, упоминает оленя, как древнее жертвенное животное. Предания о священных оленях, выбегающих из леса к церкви на заклание, тяготеют к финно-угорскому Северу и имеют широкое распространение в бывших Вологодской, Пермской и Новгородской губерниях, где охотничья стадия хозяйства задержалась дольше, чем на земледельческом Юге. Материалы раскопок показывают, что культ небесных оленей, лосей представляет собой повсеместную архаичную стадию религиозных представлений, но у давно пришедших к земледелию племен она стерлась, а у недавних охотников сохранилась в большей степени. В изображениях так называемого пермского звериного стиля, существовавшего в течение почти всего железного века, почти до XV столетия, самым распространенным сюжетом шаманских бляшек «бесовских привесных козней» служат ящур, коршун, мужская фигура в головном уборе в виде морды лося и две женские фигуры с головами лосих и копытцами на ногах или лосиными ногами. Женщины-лосихи расположены по бокам бляшек таким образом, что мордами создают полукруг, символизирующий небесную сферу. «Привесные козни» служили принадлежностью особых, очевидно шаманских, одежд, или приношением божеству - «жертвы», которые развешивались около кумирниц и над ними на кровлях. Небесная лосиха роженица была для древних символом великой Матери Мира, давшей жизнь всему живому на земле.

Синкретическое существо Небесная лосиха - мать мира, женщина на лосиных ногах, видимо, приходится праматерью хантыйской дочери лесного бога, у которой одна нога лосиная, другая человечья, что символизировало ее принадлежность к обоим мирам: небесному, миру богов, и земному - миру людей. Принадлежность к двум мирам роднит ее с Бабой-Ягой.

В пермской мифологии (как и вообще в угорской) сонм лесных духов неизменно человекообразен. По этим признакам пермяцкие лесные боги и хантыйская дочь лесного бога близки к Яге, костяная нога которой явно унаследована ею от Небесной лосихи-матери и была изначально лосиной, оленьей, конской и уж впоследствии - медвежьей.

Примечания:

9 Гринцер П. А. Мифы народов мира. М.: С.Э, 1980. Т. 2. С. 682.

Существует множество (в основном славянских) трактовок имени Бабы-яги:
«Ба;ба-яга; (рус. Яга, яга-баба, еги-баба, ягая, Ягишна, Ягабова, Егибоба; укр. Баба-Язя, Язя, Язі-баба, Гадра; польск. j;dza, baboj;dza; чеш. jezinka, Je;ibaba «ведьма», «лесная баба»; в.-секрб. баба jега; словен. jaga baba, je;i baba) - персонаж славянской мифологии и фолькелора (особенно волшебной сказки) славянских народов. Уродливая старуха, владеющая волшебными предметами и наделённая магической силой. В ряде сказок уподобляется ведьме, колдунье. Чаще всего - отрицательный персонаж, но иногда выступает в качестве помощницы героя. Помимо русских встречается в словацких и чешских сказках. Кроме того, является обрядовым святочным персонажем в бывших славянских землях Каринтии в Австрии, масленичным персонажем в Черногории и ночным духом в Сербии, Хорватии и Болгарии.»
Но ни одна из трактовок не верна. Этимология Яги основана, как ни странно, на греческом слове «бабушка», которое по-славянски переводится как Яга.
;;; ;;; - бабушка (греч.) > giagia/pgialjia/ jagia - пожилая/(Баба)-яга (слав.)(пропуск p/инв. gia)
Существует, по крайней мере, три версии как Баба-яга попала в сказку.
1. Проводник в потусторонний мир.
2. Ведунья, знахарка.
3. Богиня-Мать.
По всем трём версиям до сих пор учёные не находят согласия. Есть и другие, экзотические версии, например, Баба-яга – наставник йоги (Индия).
«Баба-яга обычно изображается в виде большой горбатой старухи с большим, длинным, горбатым и крючковатым носом («лежала из угла в угол Баба-Яга, костяная нога, нос в потолок, губы на притолоке висят)»
Бытует определённый стереотип в трактовки облика Бабы-яги – это её костеногость. Вот что пишет по этому поводу известный исследователь русского фольклора В. Я. Пропп.
«Мы теперь обратимся к рассмотрению самой яги. Облик ее слагается из ряда частностей, и эти частности мы рассмотрим сперва в отдельности, и только после этого рассмотрим фигуру ее в целом. Сама яга со стороны облика является в двух видах: или при входе Ивана она лежит в избе -- это одна яга, или она прилетает -- это яга другого вида.
Яга-дарительница при приходе Ивана находится в избушке. Она, во-первых, лежит. Лежит она или на печке, или на лавке, или на полу. Далее, она занимает собой всю избу. "Впереди голова, в одном углу нога, в другом другая". (Аф. 102). "На печке лежит баба-яга, костяная нога, из угла в угол, нос в потолок врос" (137). Но как понимать "нос в потолок врос"? И почему яга занимает всю избу? Ведь она нигде не описывается и не упоминается как великан. И, следовательно, не она велика, а избушка мала. Яга напоминает собой труп, труп в тесном гробу или в специальной клетушке, где хоронят или оставляют умирать. Она -- мертвец. Мертвеца, труп видели в ней и другие исследователи. Так, Гюнтерт, исследовавший образ яги, исходя из античной Калипсо, говорит: "Если Хель (северная богиня подземной страны мертвых) имеет цвет трупа, то это означает не что иное, как то, что она, богиня смерти, сама есть труп" (Guntert 74).
Русская яга не обладает никакими другими признаками трупа. Но яга как явление международное обладает этими признаками в очень широкой степени. "Им всегда присущ атрибут разложения: полая спина, размякшее мясо, ломкие кости, спина, изъеденная червями" (Guntert).
Если это наблюдение верно, то оно поможет нам понять одну постоянную черту яги -- костеногость.
Чтобы понять эту черту, надо иметь в виду, что "осознание трупа" -- вещь очень поздняя. В уже приведенных нами стадиально более ранних материалах из Америки охранитель царства мертвых всегда или животное или слепая старуха -- без признаков трупа. Анализ яги как хозяйки над царством леса и его животных покажет нам, что ее животный облик есть древнейшая форма ее. Такой она иногда является и в русской сказке. В одной вятской сказке у Д. К. Зеленина (3В 11), которая вообще изобилует чрезвычайно архаическими чертами, роль яги в избушке играет козел. "Лежит козел на полатях, ноги на грядках" и пр. В других случаях ей соответствует медведь, сорока (Аф. 249, 250) и т. д. Но животное никогда не обладает костяной ногой не только в русском материале (что можно было бы объяснить явлениями языка -- "яга" рифмует с "нога"), но и в материале международном. Следовательно, костяная нога как-то связана с человеческим обликом яги, связана с антропоморфизацией ее. Переходную ступень от животного к человеку составляет человек с животной ногой. Такой ногой яга никогда не обладает, но такими ногами обладают Пан, фавны и пестрая вереница всякой нечисти. Всякого рода эльбы, карлики, демоны, черти обладают животными ногами. Они так же сохраняют свои животные ноги, как их сохранила избушка. Но яга вместе с тем настолько прочно связана с образом смерти, что эта животная нога сменяется костяной ногой, т. е. ногой мертвеца или скелета. Костеногость связана с тем, что яга никогда не ходит. Она или летает, или лежит, т. е. и внешне проявляет себя как мертвец»
Странным выглядит такое объяснение костеногости у В.Я. Проппа. Якобы Баба-яга никогда не ходит, либо летает, либо лежит на печи и жуёт калачи. Но, если предположить в Бабе-яге знахарку, ведунью, то очень даже надо ей ходить в лес, грибы, ягоды, травы собирать для снадобий. Поэтому версия костеногости В.Я Проппа необоснованна.
Есть другая версия, которая основана всего лишь на смене ударения в слове «нога» на первый слог. Тогда получаем «н;га», т.е. «змея» !. В сказках Афанасьева змея известный персонаж под названием «н;га».
«Пришла но;га(?). Но;га за сучку, сучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку, тянут-потянут, вытянуть не можут!
Пришла дру;га но;га; дру;га но;га за но;гу, но;га за сучку, сучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку, тянут-потянут, вытянуть не можут! (и так далее до пятой но;ги).
Пришла пя;та но;га. Пять ног за четыре, четыре но;ги за три, три но;ги за две, две но;ги за но;гу, но;га за сучку, сучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку, тянут-потянут: вытянули репку!»
Известно, что змеи прячутся, находят себе убежище в тленных остатках животных, например, в кобыльем черепе. «И примешь ты смерть от коня своего» - так пророчил кудесник смерть вещему Олегу по словам А.С. Пушкина.
«Костняная н;га» или «костная змея» - это ни что иное, как образ змеи, которая хоронится в костях умершего животного или человека. Кобылья голова или череп (что тоже часто встречается в сказках Афанасьева) является атрибутом, волшебным помощником Бабы-Яги, недаром весь частокол вокруг избушки на курьих ножках обвешан черепами (точнее 11-ю), одно место оставлено самой Бабе-яге. Здесь змея в черепе суть дух умершего.
Можно предположить, что и монолог Гамлета с черепом бедного шута Йорика не случаен в пьесе Шекспира. Это намёк не только на тленность всего сущего, но и беседа с духом покойного через невидимую змею. Возможно, Гамлет получил весточку с того света о своём будущем.
Баба-яга как костная змея олицетворяет собой ведунью, вещую старуху.
В русской сказке, предназначенной в основном для детей, образ Бабы-яги как знахарки, ведуньи трансформировался под влиянием христианской религии (позднее наслоение) в отрицательный персонаж, хотя Яга и помогает часто Иван-царевичу.
Часто Яга в сказке сажает детей на лопату и суёт в горячую печь. Этот инцидент должен вызывать при чтении сказки у ребёнка волнующий испуг, хотя при анализе этого факта ничего страшного не происходит. Даже не в совсем давние времена в русских деревнях, как правило, не было бань (во всяком случае, это касается Ивановской области, как мне известно), а детей мыли в русской печи, да и взрослые тоже мылись в печи. Об этом мне рассказывал ныне здравствующий пожилой человек.
Раньше в деревнях услугами бабки-знахарки часто пользовались местные крестьяне. Поэтому образы персонажей русских сказок не совсем тождественны действительности под влиянием религиозных противоречий.
Так, например, безобидные гуси, которые жили у бабуси (как поётся в детской песенке) приобрели в русской сказке с приставкой «лебеди» вполне дурную славу, как похитители детей, состоявшие на службе у Бабы-яги. Но об этом уже другой сказ.

1. Баба-яга, Википедия
2. В. Я. Пропп «Исторические корни волшебная сказки»
3. Сказки А. Ф. Афанасьева, «Репка»

Рецензии

Бедная Баба-Яга! За века чего только ей не приписали? Слава Богу, что сохранилось практически неискаженное имя, которое легко переводится с киргизского языка.
Баа - цена, ценность, оценка.
Абай - осторожность, осмотрительность.
Абай кыл (абайла) - быть осторожным, осмотрительным; остерегаться.
Ага (ал) - он, тот.
Ки - что; который; кто; тот,кто; то, что; тогда, когда.
Ёстюр (ёстю) - растить, выращивать, взращивать.("ё" и "ю" заднезвучащие "о" и "у")
Нан - хлеб.
Баа абай ага ки ёстю нан ага - баааба йага киёстюна нага - баба яга костяна нога - ценность сторожит она, который растит хлеб она.
Вот еще одно устойчивое выражение:
избушка на курьих ножках - ёз баш кана кур ык аны жык аш - ёзбашка на курык аныжыкаш - свое главное помещение, построенное в укромном месте, его заполняют до отказа едой.
Но помимо материальных ценностей она хранит и духовные, например "клубок", который она отдает добру молодцу.
Клубок - кала (хлеб в зерне) уб (от убай - раздроблять, размельчать) ак (белый, но также "истина") - калаубак - клубак - размельченное зерно истины.
Таким образом Баба Яга - это предводительница рода, заботящаяся о сохранении рода и хранящая его духовные традиции, наша древняя Мать-Богиня.
С уважением. Владимир.

Трудно анализировать, мягко говоря, ненаучные идеи на основе агглютинативного (киргизского) языка. В славистике своих чудаков хватает, которые слова на слоги и буквы раскладывают, раздирают корни слов, а потом из них творят новые словоформы.
Как можно разодрать русское слово "клубок" на три киргизских слова "кала", "уб" и "ак", когда корень слова К-Л-Б, ok - уменьшительный суффикс?! Слово "ак" ставится в тюркских словах обычно в начале слова, например, ак-барс, Ак-тюбинск, ак-сакал.
"Коло" типично ностратический корень слав. происхождения для многих языков. В слав. означает "круг", "солнце, хорошо". В греч. "хор", потому что группа певцов стоит полукругом, "хорда". У чеченцев "кала"- крепость, потому, что круглая в виде башни, входит в состав сложных слов в топонимике.
Любое утверждение в языкознании требует сравнительного анализа слов, которого нет в рецензии В. Тимошова.
Сравнительный анализ слова "Баба-яга":
мастан кемпир, жез кемпир, жез тумшук - баба-яга (кирг.)
Алмауыз-кампыр - баба-яга (казах.)
Жалмауыз-кемпир - баба-яга (казах.)
Слово "кемпир" от "кривой", "корявый" (слав.), кемпир - kempir > korjabbij/krivj - корябый/кривой (слав.)(пропуск r, редукция b/m, b/p, редукция v/m, v/p)
катен карчӑк, вупӑр карчӑк (чуваш.) от "корчага" (слав.), "согнуть кого-л. корчагой, у него руки, ноги корчагой, кривые" [СД]
küpəgirən qari - баба-яга (азерб.) от "корчага" (слав.) küpəgirən > korchaginaj garnj - корчажная гарная (девушка, женщина) (слав.)
Hexe - баба-яга (нем.)> jege - яга (слав.)(редукция g/x)
noita akka - баба-яга (aфин.) > najada-jagga - наяда-яга (слав.)(редукция g/k), иначе, "водяная ведьма"
žiežula - баба-яга (лит.) > giegula, возможно от gorgos - страшный, ужасный (греч.), иначе Горгона. С другой стороны:
garnij – гарный – красивый (укр.)
Grazus– красивый (лит.)
Gorgeous (англ.), gorgias (старофранцузский) - великолепный, прекрасный.
Baba-Yagá - баба-яга (исп.) > baba-jaga - баба-яга (слав.)

"В мифологии казахов и киргизов (желмогуз кемпир) демоническое существо в образе старухи, нередко с семью головами. Обычно олицетворяет злое начало. Ж. к. - людоедка, похитительница детей; в образе лёгкого она плавает на» поверхности воды, а когда приближается человек, превращается в семиглавую старуху, хватает его и вынуждает отдать сына (сказка «Ер-Тостик») . Существует мнение, что образ Ж. к. (как и близкой ей мыстан кемпир казахов) восходит к культу матери-покровительницы. На это указывают присущие ей иногда функции шаманки-волшебницы, хозяйки родового огня, владычицы и стража «страны смерти». (Черты доброй бабы-яги, покровительницы героя, Ж. к. сохранила в некоторых волшебных сказках, в которых она рассказывает, как добыть самоиграющую домбру, помогает достать волшебное зеркало и жениться.) У киргизов разновидность Ж. к. - демон мите, представлявшийся старухой в лохмотьях, которая живёт в горах, в лесу, далеко от человеческих жилищ. Она увлекает девушек в свой шалаш и незаметно сосёт у них из колена кровь; когда жертва ослабеет, мите её съедает. Мите близок демон жалмавыз [ялмавыз (карчык) ] казанских татар. Аналогичный персонаж имеется в мифологиях уйгуров и башкир [колдунья-людоедка ялмауз (ялмауыз)], узбеков [старуха-людоедка ялмоFиз (кампир) или жалмовиз (кампир) ] и ногайцев (елмавыз)"
Лит. : Баялиева Т. Д. , Доисламские верования и их пережитки у киргизов, Ф. , 1972"

Образ Бабы-яги несопоставим с культом Матери-покровительницы, поскольку персонажи народного творчества и религиозного культа разные по назначению и своим функциям. Баба-яга - ведунья, хранительница мира мёртвых, знахарка, живёт в сказках изолированно от общества. Мать-богиня - прародительница рода, является образом семьи, клана, этноса, живёт в социуме. Мать-богиня - продукт мифа, а Баба-яга - продукт волшебной сказки, но миф всегда предшествует сказке, поэтому Баба-яга и Мать-богиня несовместимы.
Баба-яга- символ безобразной старости. Это то, в чего превращается некогда прекрасная девушка по законам неумолимого времени, поэтому сходные по корням слова, обозначающие ужас и красоту в разных языках имеют противоположный смысл (см. Горгона).

Проснулась шумная тревога
С восходом радостного дня...
Стоят у царского чертога
Четыре огненных коня.
Из камня искры огневые
Копытом мещут жеребцы,
Храпят и бьются; стремянные
Их крепко держат под уздцы.
Красуясь пышным одеяньем,
Сребром и золотом горя,
С нетерпеливым ожиданьем
Толпой придворные царя,
Его сотрудники лихие
В пирах, охоте и войне,
Во всём равно передовые,
Стоят на правой стороне.
Налево легкий штат царицы:
Прекрасный пол во всей красе;
В одежде праздничной девицы
В сомкнутой длинной полосе
Красивой выстроились цепью
И, засветив улыбкой взгляд,
Как в бурю небо с водной степью,
С противным строем говорят...
Вот рать! брадою Чернобога
Поклясться смело может свет,
Что побежденных ею много,
А победителя ей - нет!

Выходит царь. Ему подводят
Его любимого коня,
За ним жена и сын выходят,
И дочь - ясней младого дня;
Мила как юная Зимцерла,
Она улыбкой всех дарит -
И ряд зубов, белее перла,
Глаза и души ворожит.
Она заносит ножку в стремя -
Не смея духа перевесть,
Мужчин завистливое племя
Глазами радо ножку съесть;
Коня погладит ручкой ловкой -
Всем ручка видится во сне;
Шутя кивнет кому головкой -
И взоры всех в той стороне;
Посмотрит на кого сурово -
Тот и печален и угрюм;
Моргнет ли бровью, скажет слово -
В тупик поставит самый ум.

И наши деды знали толк
Ценить поэзию правдиво:
Был у Плениры целый полк
Рабов влюбленных - и не диво!..
К нам по преданиям дошло,
Переходя от деда к внуку,
Что тот, презреньем ввержен в муку,
Весь век страдал; того сожгло
Одной улыбкой благосклонной;
Тот, говорун неугомонный,
От изумленья онемел,
Когда ей в очи поглядел...

Куда же едут царь с царицей
И с белолицей царь-девицей?
Куда мужчин и женщин рать
Собралась их сопровождать?..

Царь, утомясь победной славой,
Любил с зверьми вести войну,
И как охота в старину
Была и женскою забавой,
То и царица с ним порой
Делить в отъезжем поле травлю
Любила. Здесь я точку ставлю.
Пойдемте на поле со мной...

Разнообразными толпами
Станица воинов и жен,
С бичами, копьями, стрелами,
Пестреют в поле - шум и звон!
Кругом раскинуты тенета,
Зверей усердная гоньба
Всех утомила, как работа;
Но ловля, травля и стрельба
Идут успешно: уж сразили
Лисицу, волка и хорька,
Вдобавок в сети заманили
Недальновидного сурка
И пару зайцев затравили.
Доволен царь. Своей рукой
Он гладит мягкий пух лисицы;
Остановился, ждет царицы.
Она примчалася стрелой.
Тогда с коней своих усталых
Они для отдыха сошли;
Забыв охоту, к ним пришли
Толпы наездников удалых
И в кубках меду принесли.
Наполнен ковш шипучей влагой,
И благотворная струя,
Досыта жажду их поя,
Дарит их силой и отвагой.
Меж тем идет серьезный толк
Между придворными: кем волк
Повержен был? кто на лисицу
Поднял неробкую десницу?
Кем загнан маленький сурок
В ему расставленный силок?
Венец победы над лисицей
Приписан был царю с царицей,
И их же верная рука
Сразила волка и хорька.
Заслыша общее их мненье,
Пришла царица в восхищенье,
Царя державное чело
Улыбкой ясной расцвело;
Предложен тост за лов удачный,
И вот уж пенистый фиал
До края кубки наполнял,
И вот уж пьют...

Вдруг тучей мрачной
Небесный лик заволокло,
Как демон, с бешенством и свистом
Пронесся ветер в поле чистом,
Шатер походный унесло,
В руках ковшей как не бывало,
С придворных шапки посрывало...
Вдруг крик, и свист, и шум вдали,
И стук копыт о грудь земли
Они заслышали, - чему бы
Тут удивляться им? в лесах
Ведь недостатка нет в лисах:
То, знать царевна трубит в трубы
И с ратью гончих и девиц
Гоняет по лесу лисиц.
Но отчего-то на царицу
Вдруг страх напал, сам умный царь,
Хоть никогда не трусил встарь,
Тут от испуга рукавицу
Из рук дрожащих уронил...
Вдруг он коня поворотил,
Махнул рукой и вскачь пустился
Туда, где стук и крик носился,
За ним царица и весь двор
Помчались, едут: темный бор
Пред ними стройным великаном
Предстал преградою в пути
И, шевелимый ураганом,
Как бы шептал им:"Не ходи!"
Въезжают в лес: толпою тесной
Там девы робкие стоят,
На что-то пристально глядят;
Меж них царевны лик небесный
Увидел царь: какой-то страх
Заметен был в ее очах.
Он изумился."Что-то худо!"-
Кричит супруге - и стрелой
Летит к царевне молодой,
Летит, летит - и видит чудо:
Вдали клубится дым густой,
В чепце из жаб, в змеиной шубе,
Не на коне - в огромной ступе,
Как сизо-белой пеленой
Обвита сетью дымовой,
Летит ужасная колдунья;
Был только день до полнолунья,-
А в это время, всякий знал,
Что ведьмам праздник наставал.
Пестом железным погоняла
Колдунья ступу, как коня,
Сквозь зубы что-то напевала,
Клыками острыми звеня.
На лбу по четверти морщина,
А рот разодран до ушей,
Огромны уши в пол-аршина,
До груди волос из ноздрей,
На месте глаз большие ямы,
Затылок сгорблен, ноги прямы,
На лбу огромные рога -
Всё в этот миг их убедило,
Что Баба старая Яга
Зачем-то бор их посетила.
И, в страхе все оторопев,
Быстрее ратники пустились
К толпе упавших духом дев.
Но поздно - как ни торопились,
Им изменили их кони,
Хоть понуждали их они...
С размаха ведьма налетела
На рать несильных, робких жен,
Их осмотрев со всех сторон,
Царевне в очи посмотрела,
Над ней как ворон пронеслась,
Рукою в грудь ее впилась,
Другой рукой за стан схватила,
С собой на ступу посадила
И прытче мысли унеслась...
Всех прежде юный брат царевны
Послал за хищницей стрелу,
Потом сам царь, печальный, гневный,
Послал другую. Мрак и мглу
Опять сменило море света.
Вдали виднелася она,
Туманом пасмурным одета,
И с ней несчастная княжна.
Погоня страшная летела
Вослед злодейке, уж чуть-чуть
Стрела Булата не задела
Ее предательскую грудь,
Но страшный (в) ступе пест железный
Колдунью спас над самой бездной.
Она сильней им застучит -
И диво - ступа побежит,
Как лань, заслыша лай собаки;
Она удары участит -
И ступа летом полетит
Через холмы и буераки...
День целый гналися за ней,
Всё отставали дале, дале
И наконец совсем отстали.
Царевны нет!.. Царевна с ней!
Тоскует царь. Сама себя
Царица в той беде винила:
"Охоту пламенно любя,
Не я ль и дочь к ней приучила,
Не я ль ей первая дала
Понять, что конь и что стрела?"-
Так плачет грустная царица.
"Где дочь, где солнце царь-девица?
Где царства лучшая звезда,
Любимый перл, куда, куда
Она так долго запропала?
Ее уж нет! Ее украла
Из ада присланная тварь!"-
Взывает так печальный царь.
И в непритворном сокрушеньи
Они рыдают день и ночь,
Надежды нет увидеть дочь,
Надежды нет ее спасенья!..
Мгновенно царского несчастья
Весть по столице пронеслась,
Слеза горячего участья
С глаз добрых подданных слилась,
Они все искренне любили
Царя и царскую семью,
Под их правленьем мирно жили,
Благословляя жизнь свою,
Довольны мудрым их правленьем,
И были тягостней своих
Несчастья царские для них.
Веселье общим сокрушеньем
Сменилось всюду; резвый смех
И кроткий мир покинул всех.
Но кто найболее крушился,
В чью грудь всех глубже и сильней
Удар нечаянный вонзился
И страшный след оставил в ней?
Всех больше горевал Булат,
Похищенной царевны брат.
Он в тот же вечер в путь собрался,
Царю торжественно поклялся
Домой не быть до той поры,
Пока похищенной сестры
Из рук колдуньи не исхитит
И за позор не отомстит;
Святую клятву небо видит,
И если кто ей изменит,
Пускай оно того казнит...
Ему два спутника судьбою
В далеких странствиях даны:
Охотно храбрые герои,
Светан и Серп, утомлены
Однообразьем жизни дворской,
Направить путь к стране заморской
С ним согласились, дочь царя
Найти усердием горя,
С богатырями потягаться,
На дев чужбины посмотреть,
Победой громкой увенчаться
Иль так же громко умереть...
Один решимостью и силой
Уж доказал, что был не трус,
Его и бороду и ус
Давно седина серебрила.
Другой - на утре лучших лет,
Но уж знакомый с ратным боем,
Не в шутку прозванный героем,
Красавец, царства пышный цвет.

Баба-Яга - один из наиболее загадочных персонажей русского фольклора. Ее образ фактически не поддается трактовке. Ясно, что каким-то образом она связана с силами тьмы, но почему она живет в избушке на курьих ножках, пытается изжарить маленьких детей, одаривает пришлого молодца и летает в ступе? Трудно понять, что хотели сказать народу авторы волшебных сказок с участием Бабы-Яги. Это непонимание приводит порой к самым невероятным предположениям. Например, что эта древняя старуха соорудила некий двигатель с реактивной тягой, ступу, в которой летает выше леса стоячего. Какие смыслы скрываются в образе Бабы-Яги? Разобраться в этом помогут древние знания, изложенные в текстах Ригведы. Почему Ригведы? П. А. Лавровский полагал, что слово «яга» может происходить от санскритского слова «aha», которое означает «идти, двигаться». Более того, в имени ведьмы угадывается общеевропейский корень «аг» («действовать, приводить в движение»). Корень «аг» звучит в имени арийского бога огня Агни, которому посвящено наибольшее количество гимнов Ригведы. Агни имел некое первостепенное по важности значение в мировоззрении ариев.

Сюжет русской сказки

Персонажи, подобные Бабе-Яге, известны многим народам мира. Подробные сведения о них изложены в книге В.Я. Проппа «Исторические корни волшебной сказки». Но мы рассмотрим более внимательно, чем замечательна наша русская Баба-Яга. Это - старая слепая безобразная женщина. К ее имени часто прилагается прозвище «Костяная Нога». Иногда ее величают хозяйкой вселенной, иногда - повелительницей зверей и птиц. Она живет в избушке на курьих ножках, в которой нет ни окон, ни дверей. Избушка стоит посреди темного дремучего непроглядного леса. Она окружена частоколом из человеческих костей. На каждом коле - череп с горящими глазницами. Избушка может поворачиваться, т. е. вращаться вокруг собственной оси. В частоколе есть ворота, и от избушки к ним ведет узкая тропинка. Большую часть времени старуха проводит в своем доме, где спит, лежа на полатях. То ли избушка слишком маленькая, то ли старушка такая большая, но она занимает практически все внутреннее пространство, исключая, конечно, то место, где стоит печь. При этом ее нос упирается в потолок, т. е. она не может даже пошевельнуться. Но это не мешает ей иногда вылетать из избы, сидя в ступе, на орле либо на крылатом коне. Когда Баба Яга летит в ступе, она размахивает помелом, а под ступой проносятся буйные ветры. Совместно с бабой Ягой проживают различные животные - змеи, ящерицы, лягушки, сова и кот Баюн. Братья Яги - ветер, месяц и солнце.

К старушке обязательно является добрый молодец. Но она совсем непрочь похитить маленьких детей. Как правило, молодец отправляется в путь в неопределенном направлении с неопределенной целью - куда-то за тридевять земель в тридесятое царство. В этом путешествии ему не миновать избушку. Более того, ему просто необходимо побывать в непрошенных гостях у ее обитательницы. И хотя молодец набредает на жилище Яги случайно, он всегда знает, как себя вести и что говорить. Перво-наперво он дует на избушку и просит, чтобы она повернулась «к лесу задом, а ко мне передом». И избушка ему повинуется. Где перед, там и вход. Появляется дверь, которая открывается на произнесенное слово. Иногда герой кропит дверь водой. Старуха узнает гостя по запаху: «чу, русским духом пахнет», но относится к нему вполне доброжелательно и стремится с ним побеседовать. Но наш герой, видя, что старая женщина подзабыла обряд, напоминает ей: «сначала накорми-напои, баньку истопи, а уж потом и выспрашивай». Яга выполняет все беспрекословно. Сказка заканчивается одним из двух исходов: старуха пытается сжечь молодца в печи, но сгорает в ней сама, или она наделяет его дарами - конем, орлом, ковром-самолетом, гуслями-самогудами, сапогами-скороходами. От нее он получает вдобавок некоторые знания, например научается языку птиц и зверей.

Сюжет сказки короткий, незамысловатый и все-таки непонятный. Тем не менее, все образы даны не случайно, фактически в каждом скрыты смыслы. Их можно раскрыть, если понять, как воспринимали мир арии.

Темный лес и избушка на курьих ножках

Темный лес - олицетворение тьмы вообще. Эта тьма занимает некое ограниченное пространство - бор. Слово «бор» происходит из цепочки слов «пар-пор-пур», где «пар» - расширение пространства, «пор» - его ограничение («пора»), а «пур» - его сужение в линию («пурга», «путь»). Вот почему сочетание «бур» встречается в словах «буря» и «буран» - они отражают свойства линейного перемещения, т. е. свойства ветра. Как известно из русской сказки, ветер - брат Яги, а когда она летит в своей ступе, то поднимает в лесу бурю. Возможно, арии воспринимали свою полуночную страну как ограниченное пространство, заселенное людьми, зверьем и засаженное лесом. Поэтому и страна называлась Бореей.

В этом лесу-бору где-то в неопределенном месте стоит дом-избушка. Где это место, не знает никто. Неопределенность начала в эзотерической литературе характеризуется выражением «ни места, ни объема». В сказке о Бабе-Яге избушка имеет объем, но не имеет определенного места. Добрый молодец выходит на нее случайно («иди туда, не знаю, куда»). В сказке о Мальчике-с-пальчик герой пытается заметить дорогу к этому месту, бросая по пути к нему кусочки хлеба. Но птицы и звери растаскивают хлеб, и направление к дому теряется. Дом не имеет ни окон, ни дверей и похож на каменный ящик-дольмен или на деревянный ящик-домовину, в котором хоронили умерших. Помещение умершего в малое пространство тьмы считалось необходимым условием для его воскресения, т. е. для нового рождения. Действительно, за смертью следует рождение, т. е. рождение непременно является следствием смерти. Зарождение новой жизни происходит во тьме утробы, которое и есть это самое маленькое темное пространство. А смерть - это уход во тьму. Так, во мрак ночного неба уходит луна. Этот период мрака недаром назван новолунием, ведь именно в нем нарождается молодой месяц.

Избушка стоит на курьих ножках. Значит темный ящик - утроба птицы. В русской сказке эта птица - курица, которая не летает и не плавает, т. е. не связана ни с воздухом, ни с водой. Она не может оторваться от земли, курица - земное существо. Согласно более архаичным воззрениям, все новое рождается во тьме вод. Небо воспринималось ариями как водная поверхность, по которой в ладье плывут луна и солнце. Птица сносит яйцо (тоже малое темное потаенное место), в котором спрятан зародыш новой жизни. Мир возникает из яйца водной птицы - гуся, лебедя, утки, цапли и т. д. Однако русская сказка более тесно была связана с представлением о тьме земной. Это означает, что народ, придумавший эту сказку, жил далеко от океана, моря или озера, вокруг был один только дремучий лес («дрема-сон-тьма»).

Избушка стоит в центре круга, окружность которого обозначена частоколом из человеческих костей. Кости, как и деревья в лесу, обладают одним общим свойством - они растут, поэтому в древности кости всегда отождествляли с растениями, деревьями. На кольях нанизаны черепа с горящими глазницами. Арии полагали, что глаза подобны солнцу: они испускают свет, позволяющий видеть окружающие предметы. Способность видеть возникает только с появлением света. В темноте распространяются лишь звуки и запахи. Существование подобного поверья подтверждают материалы раскопок курганов Причерноморья, произведенные украинским археологом Ю. Шиловым. Он обнаружил в раскопах черепа, в глазницы которых были вставлены угли. Избушку от частокола отделяет пространство круга, свет излучает окружность этого круга. От избушки к ободу круга пролегает тоненькая дорожка. Это невидимый луч, который испускает домик, радиус круга, в центре которого стоит избушка. Вдоль этого радиуса круг может расширяться, на что указывают ворота, т. е. брешь в частоколе.

Светящаяся окружность позволяет предположить, что круг, обозначенный в темноте леса, подобен луне, а сам лес - ночному небу. В диске луны незаметна его центральная точка - луна имеет светящуюся поверхность, но ее внутренность темна. Луна испускает холодный свет. Она самопроизвольно делится на два полукруга - полумесяца. Значит, внутри диска проведена незримая вертикальная линия, о наличии которой можно только догадываться. Вертикальная линия делит круг на две половинки - левую и правую. Диск луны можно разделить еще на две равные противоположные части - верх и низ. Таким образом, круг делится пополам также горизонтальной линией. Выделяются четыре направления в плоском пространстве. Вертикальная и горизонтальная линии являются осью зеркальной и поворотной симметрии, вместе они образуют крест. Линии позволяют «увидеть» в круге невидимую центральную точку, они разбивают его на четыре равные части. При этом более наглядно проступает поворотная (радиальная) симметрия. Через центральную точку проходит незримая ось вращения, которая обозначает еще два противоположный направления в пространстве, круг становится колесом, но 6 направлений дают представление о сфере. Вот почему избушка поворачивается вокруг себя на своих куриных ножках. Куриные ножки означают сам факт движения (нога=движение). Но луна также является символом представления о точке (избушка), которая расширяется в круг. Символ расширения здесь - кость (удлиняющийся радиус и окружность), символ движения - нога. Таким образом, в центре круга, в избушке, находится источник движения. Круг имеет предел расширения - окружность. Область круга - тьма, но окружность излучает свет.

Крест позволяет увидеть незримое - центральную точку, источник движения. Проявление невидимого с помощью креста гораздо позднее было введено в ритуальный обиход христианства. Осенение крестом означает изгнание «нечистой силы», когда скрывавшаяся дотоле темная сила становится видимой. Именование «нечистая сила» получили те невидимые компоненты круга, которые присутствуют в нем, скрытые от света (сам свет - порождение тьмы), да и вообще все «обитатели» тьмы. Узнать об их существовании можно не видением, а ведением, т. е. знанием, полученным не от органов чувств, а размышлением. Скрытое от глаз знание и есть то самое тайное знание, которое было доступно лишь посвященным. Обретение тайного знания было возможно путем погружения во тьму. Это погружение во тьму подобно смерти, а неофит - заново рожденному. Старушка, обитавшая в избушке на курьих ножках, знала что-то такое, за чем и отправился удалой добрый молодец в темный лес. Чтобы получить знание, ему необходимо было погрузиться в утробу. Молодец отправился в путь за неким высшим знанием, так как он достиг центра круга. А избушка - утроба, в которой рождается вселенная (расширяющийся круг). Молодцу, по-видимому, надо было получить знание о рождении вселенной.

Мудрая старушка

Баба Яга - старая женщина. Женский пол указывает на то, что Яга потенциально способна произвести новую жизнь. Она обладает темной утробой, в которую закладывается семя, дающее начало жизни. Но детородная потенция не реализуется, этому мешает преклонный возраст. Рождение в данном случае подразумевает получение тайного знания. В более далекие времена обряд посвящения в тайну требовал, чтобы неофит некоторое время провел в утробе рыбы или другого морского животного, например кита («чудо-юдо рыба-кит»), т. е. был связан с водой. Рыбий желудок - аналог избушки и женской утробы, а водная пучина сродни темному бору. Материнская утроба, или шире - женское начало всегда ассоциировалось с тьмой. Само слово «тьма» (знаки «Т», «М», «А») есть «мать» (знаки «М», «А», «Т»). Если избушка, стоящая посреди освещенного круга, символизирует невидимую точку, скрытую в диске луны, то и сама Яга может быть древнейшим символом луны. Действительно, ее брат - месяц, а месяц и луна составляют пару «мужское-женское». Месяц разбрасывает по небу семя-звезды («мес-сем»), а луна их собирает в свое лоно («луна=лоно»). Яга - слепая. Не потому, что при жизни во тьме зрение атрофируется, а потому, что оно вообще появляется только на свету, при освещении предмета. Предмет в темноте не имеет образа. Вот почему Яга - безобразная, т. е. лишенная образа (без образа). Баба Яга - ведьма. Слово «ведьма» - производное от слова «ведунья», т. е. обладающая вeденьем. А вeденье - это способность видеть незримыми очами, то есть познавать не только то, что сокрыто от света, но и то, что вообще недоступно восприятию органами чувств, в том числе слухом, обонянием, осязанием.

Число Бабы Яги - четыре. Ровно на столько равных частей крест делит круг. Он же обозначает в круге ось вращения - перекрестье. Вместе, четыре части и ось вращения, образуют число пять, но старушка не приемлет его. В европейской сказке о пряничном домике, аналогичной по многим смыслам русской сказке о Бабе-Яге, одним из основных является эпизод с мизинцем маленького мальчика, которого ведьма посадила в клетку. Мальчик ест и пьет и время от времени по приказу хозяйки дома дает ей пощупать свой мизинчик, по которому она определяет «готовность» жертвы, предназначенной для сжигания в печи. Мизинчик - пятый палец на руке, он «лишний». В других подобных сюжетах мизинчик вовсе отрубается. Часто на отрубленный палец надето кольцо - это и есть прообраз круга, через центр которого проходит ось вращения. Баба-Яга связана с центром круга, ее избушка вращается-поворачивается, но сама ось вращения, которая становится «мировой осью», к образу Яги не имеет отношения: у нее другие смыслы. Ось вращения - кол, который преобразует плоское пространство в объемное (двумерное в трехмерное). Баба-Яга связана только с понятием о расширении пространства, но не с его преобразованиями.

Большую часть времени Баба-Яга спит, занимая собой все свободное внутреннее пространство избушки. Согласно представлениям ариев, спящий отличается от бодрствующего тем, что он не говорит, а от умершего тем, что дышит и сохраняет тепло. Значит, Яга дышит, ее тело теплое, а когда она пробуждается, то может и поговорить. Дыхание - это колебательное движение, при котором утроба попеременно то наполняется воздухом, то опорожняется. Оно похоже на легкое движение ветра «туда-сюда», или на «вдох-выдох» («ход-дох»). Моделью колебательного движения является маятник, которое можно графически изобразить в виде отрезка. В отрезке колебания происходят возле неподвижной срединной точки. Если отрезок - диаметр, то срединная точка - центр круга. В этом центре и спит Баба-Яга, производя своим дыханием слабое колебательное движение. Когда она пробуждается, то вылетает из избы в ступе-самоходке. Центробежное движение начинается при пробуждении Яги. Ею движет «третья сила», которая представляет собой равнодействующую двух противоположных сил, вызывающих движение маятника. Эта третья сила подобна лучу, исходящему из центра, и обозначается в виде тропинки, идущей от избушки к периферии круга. Подобное представление о троичности, или «третьей силе», нашло отражение в традиционной прическе русских женщин. Голова - это круг, темечко - центральная точка, волосы, расчесанные на прямой пробор, - два противоположных направления (две силы), коса - третья сила. Коса плелась из двух или трех плетей, отражая смыслы двоичности и троичности. На Руси волосы считались сакральными. Яга летит в ступе, размахивая метлой. Метла - символ зимних ветров, заметающих следы. На Руси сохранился обычая вылепленным из снега бабам (снеговикам) давать в «руки» метлу. Метла указывает на происхождение Бабы-Яги - северный зимний лес-бор. Таким образом, пропадают заметки, разбрасываемые на пути к избушке, заметаются следы, ведущие от нее. Так скрывается местонахождение точки, из которой возникает вселенная. При максимальном расширении круга точка, действительно, пропадает вместе со знанием о ней. И все же, в каком бы направлении ни шел добрый молодец, войдя в область круга-бора, он непременно очутится возле избушки.

В избушке вместе с Ягой живут звери определенных видов. Они - атрибуты Бабы-Яги, т. е. отражают присущие ей свойства. Так, сова - птица, которая видит в темноте. А так как видеть во тьме невозможно, то сова - ведунья, или символ тайного знания, мудрости. Символика Кота Баюна многозначна. Во-первых, примечательны глаза кота. Они меняют свою форму - то круг, то вертикальная линия. Вертикальная линия, разделяющая круг луны, невидима. Значит, коту ведомы тайные знаки. Во-вторых, кот разговаривает («баить=говорить»), ему доступна речь, он способен производить модифицированные звуки. В-третьих, мурлыканье кота оказывает гипнотическое действие, навевая сон. В темноте сна человеку являются незримые образы-тени, т. е. опять проявляет себя тайна тьмы.

Удалой добрый молодец

Молодец отправляется неизвестно зачем в тридевятое царство (3х3х3) в тридесятое государство (3х10). Такое количество троек в присказке может указывать на цель путешествия - он хочет познать, что такое есть третья сила. Для обретения тайного знания ему надо погрузиться во тьму. Для этого он и заходит в лес. Блуждая в лесной тьме, он случайно набредает на избушку. Но избушка вместе с ее жительницей не является неожиданностью для молодца: он явно подготовлен для встречи с ними. Тому, что делать и что говорить, научила его маменька. Женское начало всегда ассоциировалось с тьмой и тайным знанием. Причина этого - все та же женская утроба, порождающая новую жизнь. Традиционно женщина на Руси считалась хранительницей знаний, которые она передавала детям. В точном соответствии с данными ему указаниями молодец дует на избушку, инициируя ее движение, и требует от нее повернуться к нему передом. И избушка поворачивается. Чтобы невидимая во тьме дверь приняла образ и открылась, надо произнести ее имя - слово. Когда вещь называется, она проявляется, так как каждой вещи соответствует свое имя - нет имени, нет вещи. Дверь всегда что-то скрывает, у нее такая функция. При именовании двери определяется и ее функция, поэтому дверь открывается. Слово, таким образом, становится ключом («ключевое слово»), раскрывающим то тайное, что было скрыто. Иногда дополнительно дверь окропляется водой. В данном случае такой обычай является рудиментом, так как изначально утробой считалась тьма вод. Но добрый молодец знаком и с преданиями старины.

Молодец входит в избу. Баба Яга довольно радушно встречает непрошенного гостя, она узнает о его присутствии по запаху. Ей не терпится расспросить его о том-о сем. Однако наш герой строго соблюдает обычай. Он напоминает старушке, что его надо сначала накормить, напоить, в баньке помыть, а уж потом вести беседу. Желудок - тоже темная утроба. В него «закладывается» пища, которая сгорает в нем, производя тепло, дыхание и речь. Смерть - это голод, или отсутствие пищи. Звуки речи выходят из утробы по трубе-гортани («гор - горячий») вместе с выдохом. В качестве питья гостю предлагается мед-пиво, или хмельной напиток - медовуха. Хмель позволяет забыть об осторожности и выболтать тайное («что у трезвого на уме, у пьяного на языке»), осветить темные закоулки души. К пьяному на Руси относились сочувственно. Считалось, что человек, лишенный сознания под наркотическим действием спиртного, приобщается к тайному. Омовение тела водой необходимо не только для того, чтобы смыть «русский дух» и стать «невидимым» для ведьмы. Вода приобщает к тайне, давая новое знание - новое рождение, новую жизнь. Считалось, что вода имеет свойство разъединять («мертвая вода») и соединять («живая вода»), т. е. в ней осуществляются переходы «горячее-холодное». Разъединение тела горячей водой - варево, соединение студеной водой - появление формы, например льда. Обряд посвящения, понимаемого как новое рождение, мог сопровождаться разрубанием тела, куски которого потом срастались при окроплении водой.

Когда неофит был полностью подготовлен, ведунья должна была обучить его языку зверей и птиц. Недаром она была их повелительницей. Баба-Яга владела этим языком так же, как она владела звуком вообще. В славянских сказках слов «яга» звучит как «еджи», «ези», что очень напоминает слово «язык». Язык как орган речи способствует производству согласных звуков, т. е. он модифицирует звуковую волну, исходящую из гортани. В результате появляется многообразие звуков. Язык - наиболее подвижная часть речевого аппарата. А Баба-Яга, как мы попытались показать выше, очень тесно связана со всякого рода движением. Поэтому она и получила прозвище «Костяная Нога» - кость растет, а нога ходит. Ведунья одаривает гостя, чем может. Что же это за дары? Конь - самое быстроходное животное. Скорость его бега сравнивалась со скоростью движения мысли. Поэтому дочь арийского бога-творца Тваштара, Саранью, олицетворявшая мысль, изображалась лошадью. Для придания большей скорости коню прилагались крылья. Сапоги-скороходы говорят сами за себя. К сапогам тоже могли быть прикреплены крылья. Греческий бог Гермес, носивший крылатые сандалии, покровительствовал купцам и путешественникам. Ковер-самолет вместе со ступой Яги пополняет список самодвижущихся предметов. Наконец, гусли-самогуды, т. е. музыкальный инструмент, самостоятельно издающий звук. В гуслях звук модифицируется струной. Наличие в числе даров гуслей подтверждает связь Бабы Яги со звуком и речью.

Баба- Яга и Агни

Баба-Яга и бог Агни схожи в том, что оба они связаны с движением. Больше того, они и есть движение как таковое, во всех его видах. Агни - «пуп всего: движущегося и твердостоящего», записано в десятой мандале Ригведы. В нем проявляются противоположности «покой-движение». Покой Агни не абсолютен, он напоминает сон, так как не прекращается колебательное движение «туда-сюда», подобное дыханию. Благодаря дыханию бог становится бессмертным, он не умирает, а переходит от состояния сна к состоянию бодрствования. Так же и Яга. Она спит в своей избушке, а, пробуждаясь, вылетает из нее, сопровождаемая ветром, ее вечным спутником. Движение - это не только перемещение на большие расстояния, но также рост предмета, например растения или тела животного («твердостоящее»), вообще всякое созидание, собирание. Но движение бывает и разрушительным, когда целое разъединяется. Поэтому Агни одновременно и созидатель, и разрушитель, его природа двоична. Другая ипостась Агни - Рудра, которому приписывали разрушительные свойства. Разрушительные силы - зло, созидательные - добро. Зло коварно и неожиданно, оно ассоциируется с силами тьмы, а Яга живет во тьме. Поэтому образ Яги был впоследствии демонизирован, тогда как изначально он имел такую же двойственную природу, что и образ Агни. Двоичная природа Агни означает, что он - «перворожденный закона». Закон - это детерминированность, которая проявляется как чередование противоположностей, например ночь-день, добро-зло, созидание-разрушение и т. д. Две противоположности - два рога, соединенные общим источником движения - головой-точкой, вместе они образуют угол. Рост означает прибавление вещества, а всякое движение можно рассматривать как увеличение числа элементов, например углов. Соединенные в линию углы напоминают волну, а если обозначить начало волны-зигзага, то получим конец хвоста змеи. Змеи, ящерицы и лягушки населяют избушку Яги. Змеи подобны волне и ассоциированы с водой, ящерица имеет ноги и передвигается по земле, лягушка как земноводное животное соединяет воду и сушу. В русском фольклоре Яга уже не связана с водой, она жительница леса, а ее избушка имеет ножки совершенно земной птицы.

Двоичная природа Агни отражена в его эпитетах - он «бык и корова», т. е. двурогое животное. Бык возрос в лоне вод, «от вод пошли его искать и нашли на голове коровы». Но корова - луна, а бык - солнце, сын луны. С Агни связан миф о «золотом зародыше». Он порождается двумя половинками вселенной, небом и землей, которым соответствует скорлупа яйца. Огонь спрятан в яйце и ассоциирован с желтком. Яйцо и вода связаны вместе в символике водоплавающей птицы. Яйцо находится в утробе птицы. Агни спрятан в глубинах тьмы. Избушка Яги напоминает утробу птицы, а печь - спрятанный в утробе огонь. Агни «возник как золотой зародыш, родившись, он стал единственным господином вселенной», «он создал три мира - небо, землю и воздушное пространство». Баба-Яга ведь тоже хозяйка вселенной - расширяющегося круга. В своих действиях, например в сотворении вселенной двоичный Агни проявляется как троичность, он обладает третьей силой. Его ипостась - Трита Аптья, «третий водяной».

Агни рождается «для силы действия». Но прежде, чем зародыш родится, «две половинки вселенной, закутавшись в покрывало, подкреплялись жиром, медовыми яствами». Жир - пища для огня, он горюч. Мед имеет золотистый цвет, цвет солнечного огня. К тому же мед выделывает пчела, ее второй продукт - воск, который при горении выделяет жар, подобно жиру. Мед придает силу. Возможно, таинственный напиток сома представлял собой разновидность гоголя-моголя. Помимо сока растений, он содержал яйцо, мед и молоко. Злая натура Яги проявляется в ее желании кого-нибудь изжарить или съесть, т. е. дать пищу огню, ведь огонь «растет от пищи». Ведьма, обитающая в пряничном домике, откармливает детей и проверяет на ощупь, достаточно ли жирен мизинчик мальчика. Тепло связано с движением непосредственно. При таянии льда его неподвижная глыба превращается в текучую воду. Ветер возникает при соприкосновении двух фронтов - горячего и холодного воздуха. Холодная луна возгорается в жаркое солнце. Вот почему солнце - третий брат Бабы-Яги.

Движение присуще мысли и речи («речь-река-течь»). Жрецы взывают к Агни: «Вдохни в нас счастливую мысль», так как он - «возбудитель мыслей», «языком Агни приносит вдохновение». Языки пламени разнообразны как звуки речи. Недаром языки пламени и языки речи называются одним и тем же словом. Агни живет во мраке, но его существование определяется тем, что он имеет имя: «его высшее имя в тайне, находится в третьем царстве». Похоже, это и есть ответ на вопрос, зачем отправился добрый молодец в тридесятое царство. Его цель - узнать высшее имя бога. Как награду за усердие Яга-Агни одаряет молодца дарами. «Агни раздает сокровища. Создай нам долю, полную добра».

В центральном мифе Ригведы Индра раскалывает гору на две части, небо и землю, высвобождая спрятанный в ней огонь. Образы горы и «золотого зародыша» тождественны. С горой связаны такие дары Бабы-Яги, как конь и орел. Орел летает высоко, достигая неба и вершины горы Меру. Крылатый конь возносится на гору Парнас, а так как лошадь ассоциирована с мыслью, то и конь Пегас - с поэтическим вдохновением. Баба-Яга дарит молодцу огнедышащего коня. Так напрямую показана ее связь с огнем. Дым, восходящий от пламени костра, достигает небес, а Яга на своих летающих предметах стремится подняться выше леса стоячего. А из-за леса восходит пылающий шар солнца.

Е.В. Терешина, Баба-Яга костяная нога // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.15431, 26.07.2009